Пока набросок, одна только битва из войны.
Под большим впечатлением от Царицы Цикад Стерлинга и под очень большим от Бэккеровского Падения Святого Города.
Омары взяты из Царицы. Это бывшие люди, над которыми капитально извратились хирурги, приспособив их к житью в открытом космосе.
ЗЫ. А вычитывать текст мне всегда было лень, да.
***
Над головой — истекающая радугами лиловая бесконечность. Пятна реликтового излучения перемешиваются с радиовсплесками далёких нейтронных звёзд. Инфракрасная и ультрафиолетовые вселенные пульсируют и полыхают зарницами гамма лучей. Обрывки радиоволн, короткие росчерки нейтрино, различимые только глазом немашины.
Оборот корабля и бесконечность пустоты сгорает в безумном смешении солнечной радиации, малиновой пульсации магнитных полей и искусственных светил реакторов.
Грохочущая симфония боя.
Мелодию начинают валторны зажигающихся силовых щитов и полей, следом вступают лазеры, ритмично-судорожно играющие мегаваттное тремоло. Короткими бубенцами зажигаются первые разрывы водородного синтеза.читать дальше
Палочки плазменных вихрей ударяют в туго натянутые в пространстве щиты и вибрация прокатывается по самой ткани мироздания, заставляя кости вибрировать в такт.
Бесконечное наслаждение музыкой, о котором люди имеют лишь самое малое представление, умея чувствовать лишь крошечный обрывок спектра. Мы же, даже отрешившись от мира в своём коконе, можем слышать колебания размером с ядро водорода.
- Омары, десант, - раздаётся чуждая красоте битвы радиоволна, идущая на той неприятной частоте, что вибрирует где то в самой сердцевине черепа.
Мы, за треть секунды вычислив нужное усилие, один за другим срываемся с корпуса корабля. На безопасном для обшивки расстоянии за нашими спинами зажигаются термоядерные крылья, несущих нас через пространство на скорости снаряда.
Сотня искорок вылетает из отверстий обшивки нашего корабля и несётся вперёд, отвлекая от нас неприятельский огонь. Боевые дроны движутся под абсолютно нереальным траекториям, и так быстро что даже наши глаза не всегда могут их различить. Но тем не менее то один, то другой, попав под вражеский удар рассыпается облаком хрусталя.
Уши и глаза наших врагов могут отличать живое от неживого, даже в такой гуще боя. Но отличить боевой дрон, наполненный почти живой протоплазмой, от омаров, почти полностью ставших машинами они не могут.
По ушам бьёт волна высокоэнергетических частиц и звенящая электромагнитная вспышка. Некоторые из нас оборачиваются и видят голубую звезду, в который превратился корабль, через девять секунд после нашего сброса.
В ушах ещё пульсирует боль, как мы приближаемся к противнику. Последние из дронов бросаются под молнии и огненные шары и принимают удары на себя. Мы сбрасываем громоздкие крылья.
Впереди один из бредовых кораблей противника. Его движитель — полукилометровое чудовище с миллионом щупалец. Через громадную голову, сквозь глазные впадины и циклопический мозг, проходят тяжёлые цепи. Невозможный чёрнокожий зверь, цепляется своими щупальцами за пустое пространство и тащит за собой флагман вражеского флота.
Корабль построен зодчими-рабами из стали, камня и собственного психоза. Громадный замок, башни которого растут во все стороны. Две, самые массивные, оплетены цепями, удерживающего зверя.
Нет двух башен одинаковой формы и высоты. Семиконечные, причудливо свёрнутые в спираль и исчерченные синими значками, башни — конусы, уходящие в основание острыми концами.
Вокруг крепости разливается мягкое жёлтое сияние — поле, держащие в себе воздух и нейтрализующее убийственную солнечную радиацию.
Мы влетаем в дымку атмосферы и наши тела обжигает перепадом температур и давлений. Впиться когтями на ступнях в камень, спружинить, гася инерцию и, хоть ещё не прошло и секунды, ринутся в атаку.
Наш противник — золотые солдаты Софуса — рыцари с двуручными мечами призванные из небытия напевами колдунов. Они более сложный противник чем огненные демоны Литаоры или склизкие певцы Эккти, но в то же время они много более... опрятные.
Из моих запястий выщёлкиваются два клинка-молекулы, настолько тонкие, что свет проходит насквозь и настолько острые, что могут двигаться между пластов графита.
В центре площади растут несколько деревьев, с розовыми листьями. Я слышу и вижу как в их стволах бежит животворный сок, как в клетках переплетаются спирали жизни, я слышу...
Рыцарь является в белом сиянии и наши клинки сталкиваются. За три секунды мы успеваем обменяться сотней ударов, мои клинки бессильно отскакивают от пульсирующего энергией меча. Его удары лишь обтекают моё тело, не в силах дотянутся до блистающего панциря.
Сквозь щели в забрале его шлема я вижу глаза рыцаря. Два золотистых по краям и мерцающе-бледных в центре озера расплавленного метала, на почти человеческой коже. Я могу видеть во всех спектрах, но нигде кроме видимого излучения призванный солдат не существует.
Тем не менее один удар его меча отправит меня в вечную тьму космоса, где не будет ни одного ощущения. Если конечно я не успею ударить первый. Мой левый клинок находит пробел в обороне и рассекает доспех, рёбра и холодное сердце рыцаря. Тот распадается на части, которые становятся полупрозрачными и тают, как азотный лёд в тепле.
Моя цель — убить софийского колдуна, который уже несомненно готовит следующий напев своего проклятого колдовства. Я слышу его шёпот где то рядом и резко подпрыгиваю вверх, уходя от хрустальной сферы, вминающейся в брусчатку позади там, где должен был быть я.
Он выдал себя и я взлетаю вверх по отвесной стене, цепляясь за микронные щели когтями ног и клинками. Колдунам не обязательно видеть цель глазами, чтобы ударить по ней, они внимают тончайшим колебаниям пространства, возникающим вокруг живой материи.
Мне — тоже. Я слышу биение клеточных мембран его тела.
Удар сквозь каменную стену — и новый напев срывается в кашель и скрежет рёбер друг о друга. Ещё один из проклятых колдунов мёртв, но в замке есть ещё десятки. Я ощущаю вибрацию взрывов и слышу свист молекул-клинков моих собратьев. Десант убивает рыцарей и колдунов одного за другим... Внезапно в висках вспыхивает острая боль и я слышу стон грусти и ярости. Свой собственный и стон остальных омаров. Мы только что потеряли одного из нас, оказавшегося недостаточно ловким и точным.
Я встряхиваюсь и быстрыми прыжками начинаю передвигаться в высокой лиловой башне, одной из тех, откуда колдуны Школ наносят удары по нашим кораблям. В небе я вижу десятки искр наших кораблей и то и дело вспыхивающие звёзды взрывов. Атмосфера поглощает немалую часть спектра и я могу наслаждаться только радиовлнами боя и его цветом.
И в любом случае на это нет времени.
Я отталкиваюсь от бронзового шпиля и в разрезав решётку на тысячу осколков влетаю в орудийную башню. Каждые несколько секунд она содрогается, выпуская в космос невидимый комок энергии. Где то в башне несколько колдунов в глубоком трансе, мертвенно-размеренным речитативом ткут заряды своего орудия.
А вот и их охрана, именно те существа, с которыми я бы не хотел сражаться. Склизкие певцы существа иного толка, нежели золотые солдаты. Они не призваны, а созданы из осквернённой Напевами человеческой плоти. Свистящие в ультразвуковом диапазоне комки плоти и ядовитой слизи, способной разъедать даже мои клинки, хотя это и невозможно с химической точки зрения.
Но как колдуны и их порождения отрицают законы физики.
Я прыгаю к потолку и прижимаюсь всем телом. Несколько движений и я проскальзываю в узкий вентиляционный канал, а певцы остаются внизу. Здесь приходится двигаться медленнее, но в тоже время напасть на меня могут только с двух сторон. Вверху и слева я слышу голоса людей и шорох высоких энергий. Несколько минут перемещения ползком и я нахожусь у нужного мне зада. По отношению ко мне колдуны Софуса сидят на стене, углубившись в медитацию. Вокруг них кипит жёсткая радиация, такая сильная, что в этом спектре я почти не различаю их тел.
Мне не обязательно видеть чтобы убивать. Я взрезаю стену, изворачиваюсь внутри канала и убиваю этим камнем одного из колдунов. Остальные тотчас очнулись и стали читать напевы защиты и нападения. Я должен успеть до...
Пламенный хлыст ожёг мою грудь, расплавив несколько слоёв брони. Длинные молекулярные цепочки начинают рваться и излучать тепло в окружающее пространство, спасая мои органы от превращения в угли.
Это как попасть под лазер.
Второго шанса у колдунов уже нет. Расчёты показали, что на защитный напев у колдуна Софуса уходит четыре секунду минимум. На то, чтобы преодолеть пять метров до них у меня уходит доля секунды.
Облака кровавых брызг повисают в воздухе, красные струи текут по рваным белым мантиям, на губах вскипают пузыри. Последнего я убиваю вырвав его кишки когтями ноги. Со стороны это выглядело как будто блистающая тень рванулась в круг колдунов, и взорвалась кровавым вихрем.
Башня нейтрализована, следующая цель — отсек командира-навигатора, колдуна управляющего чёрным космическим зверем, перемещающим корабль. Лишённый монструозного движителя замок колдунов станет лёгкой добычей для буксиров.
Я касаюсь стены и сосредотачиваюсь на самых вибрациях.
Размеренные барабанные удары с металлическим отзвуком доносятся несколькими этажами ниже. Где то рядом слышны скрежет и взрывы. Прислушавшись я чувствую несколько сияющих аур моих братьев.
Вибрация пола и другой стены позволяют точно определить место где цепи, удерживающие чудовище, сходятся в одну точку. Место где находится колдун подавивший убогий разум монстра и взявший на себя управление его телом.
Кодированный пакет информации на десятке частот сразу сообщает где искать цель и с разных сторон доносятся утвердительные ответы.
Три минуты мы бежим, прыгаем и пробиваемся через охрану, добираясь до ядра цитадели. Под нашими клинками лопаются податливые тела колдовских бестий и испаряются в эфир золотые рыцари. Призванные твари дают колдунам те секунды, нужные для сотворения Напева. Материя резонирует подчиняясь аналогиям Софуса и связи электрослабого взаимодействия рвутся, убивая моего брата.
Другой погибает будучи разделён на несколько частей тонким и невыносимо-ярким лучом энергии, на мгновение ослепившим нас, способных смотреть в глубины звёзд.
Но колдуны уступают нам в реакции, а их щиты проламываются под напором клинков-молекул.
Центральный зал.
Громадные цепи, пройдя сквозь всю толщу замка, истончились до блестящих стальных канатов, смыкающихся в центре обширного помещения. На высоком постаменте, выгнув спину в судороге стоит колдун, сталь протянута сквозь раны в его горле, груди, руках и ногах, кровь давно запёклась. То и дело он содрогается в судороге, а под ногами лужа испражнений.
Мы врываемся через несколько проходов, кто-то в облаке пыли врывается из проломленной стены.
Порождения напевов разных школ заполняют зал, колдуны, окруженные сферами и додекаэдрами доспехов парят в воздухе и стоят на полу. Нас много меньше, но никто не может сравнится в бою с омарами. Мы — почти одно существо, как пальцы руки, способные сжаться в кулак или ударить ладонью. Воздух заполняется аналогиями Софуса и огненными вихрями напевов Лиаторы. Гомункулусы Экки сплетаются плотью со своими создателями в оргазмических судорогах и бросаются вперёд, почти не уступая нам в скорости.
Я же объеден с братьями несколькими каналами, каждый их нас видит разбитую мозайку изображений, звуков, волн и движений, выбирая куда и как ударить, оценивая цели с десяти ракурсов одновременно. Трёхспиральные структуры компьютеров, вшитых под мозжечком, делятся и лизируются, перерабатывая бурную реку данных.
Никто и ничто не может выдержать подобные нагрузки долго. Но время — растяжимое понятие, и мы, объеденённые в один разум, успеваем за секунду больше чем иные за часы.
Мы прыгаем, уклоняемся от снарядов, слышим слова Напевов ещё до того как они произнесены и пригибаемся, видя напряжение мышц сгибаемых в повелительных жестах. Опираемся клинками на лопающиеся мышцы и взлетаем вверх, пробивая заслоны парящих колдунов. Их щиты не идеальны, в каждом есть несколько точек, применив к которым усилие, можно нарушить стабильность.
Софисты гибнут во вспышках собственных напевов, Экка попадает под огненосные удары Литаоры.
И вот я достигаю постамента. Один удар и тут же в сторону, уклоняясь от пламенного бича, который довершит дело.
Замок содрогается, чёрный зверь сейчас гнётся в судорогах, потеряв контроль над своим телом, многотонные цепи натягиваются. С потолка сыпется пыль, а в конструкциях замка нарастает напряжение.
Треск и грохот.
Падают глыбы, зал стремится выгнутся и переломится пополам, как бумажный кораблик на двадцатиметровой волне. Маги понимают что происходит позже нас.
И уже слышен всё нарастающий свист атмосферы, улетучивающийся когда поле теряет стабильность.
Гравитация исчезает.
Хлопок переходящий в удар грома.
И вакуум и тишина воцаряются в замке колдунов, мы молниями двигаемся и добиваем колдунов и их агонизирующих монстров. Кто-то способен удерживать вокруг себя воздух, но делать это вместе с обороной они не способны, мы убиваем и их.
Свет звёзд преломляется в облаках кислородно-азотного снега, рассыпаясь радугами.
Рентген далёких галактик звучит пианиссимо. Квазары дополняют ноктюрн ударными, гравитация планет шуршит нейтрино.
Симфония космоса.